Семейные тайны: хранить нельзя открыть - Страница 55

♦ различий в возрасте, когда они превышают границу, считающуюся в социуме «нормальной» (примерно половина поколения – 12,5 лет);

♦ религиозных отличий, когда супруги исповедуют разные веры;

♦ национальных различий;

♦ различий в уровне образования (интеллектуальный мезальянс);

♦ социальных различий, обусловленных разными ценностями, воспитанием, принадлежностью к разным религиям и т. п.

Б. Хеллингер описывает такие браки как неравновесные, то есть в этих браках нарушен баланс между «давать» и «брать». Он считает, что лучше, если каждый из партнеров будет иметь свой «изъян», тем самым уравновешивая некоторое несовершенство другого. Когда один партнер безупречен, второй не сможет ощущать себя равным ему и поэтому будет испытывать к нему негативные чувства.

Мезальянс – один из способов подняться вверх по социальной лестнице. Однако при советской власти наблюдалась обратная тенденция: условием выживания стало использование «социального лифта», позволяющего изменить высокий социальный статус на более низкий. Это было связано с уничтожением прежней элиты и необходимостью мимикрировать под рабоче-крестьянский класс. Такую возможность предоставлял брак с человеком более низкого социального происхождения.

Тайны, связанные с мезальянсами, могут касаться:

♦ реального происхождения членов семьи, вступавших в брак для спасения своей жизни, вследствие чего утрачивалась связь с более ранними поколениями и осуществлялось предательство собственной социальной группы (буржуазии, дворянства, аристократии, научной интеллигенции, представители которых позже стали «врагами народа»);

♦ причины, по которой заключался этот брак;

♦ настоящих фамилий, имен (например, в период гонения на евреев многие меняли все личные данные вплоть до пятой графы в паспорте, определяющей национальность).

Неравенство может затрагивать любые аспекты, и тогда у потомков зачастую возникают проблемы, связанные с собственной идентичностью.

Какая именно любовь

Любовь, девушка 27 лет, не замужем, обратилась ко мне за помощью, когда я только начинала свою карьеру психолога. У нее высшее образование, работает индивидуальным предпринимателем. Свою жизнь описывала как хаотичную: периоды упорного труда, правильного питания и занятий спортом сменяются загулами, неумеренностью в еде, игнорированием собственного бизнеса. Она сказала, что пришла буквально на несколько консультаций, не хочет глубокого копания в ее душе и просит лишь помочь разобраться, «где же находится кнопка для выключения плохого поведения». Некоторое время мы работали с ее циклами «кутеж – воздержание».

Первым моим предположением были сложности с сексуальностью: периодически девушка имела огромное количество беспорядочных половых связей. Одно из ее ранних сексуальных воспоминаний было следующим. Ей 12 лет, она на зимних каникулах у бабушки. Они с ребятами идут на танцы в соседнюю деревню, но клуб закрыт. На обратном пути они заходят в сарай возле дачного домика, и она в мороз отдается по очереди четверым 13-14-летним подросткам прямо на земле, на их куртках. Несколько таких историй привели к ясному пониманию того, почему у нее генитальный герпес и целый букет женских болезней.

Иногда она приходила ко мне в нарочито сексуальных женственных нарядах, иногда выглядела как молодая серьезная студентка. Доверие между нами постепенно росло, но мне казалось, что терапию посещают две разные девушки. Я старалась уловить свои реакции: то мне хотелось позаботиться о ней, то меня окатывало волной безразличия. Мне было сложно понять причины этой диссоциации, хотя были очевидны и сексуальная травматизация, и нарушения в отношениях родительской семьи.

Ее отец был алкоголиком. Когда Любови исполнилось 13 лет, мать развелась с ним, чему девочка была очень рада. Мама работала, воспитывала ее и сестру – в общем, по описаниям Любы, была вполне хорошим, интеллигентным человеком.

Быстро найти «кнопку» не получилось. Люба продолжала ходить на терапию и исследовать свои желания, страхи и мечты… Наконец, после полугода работы мы с Любовью начали двигаться по семейному древу к предкам. И тут меня ожидал сюрприз.

Ее бабушку звали… Любовь! Люба никого не называла по имени, только «мама», «дедушка», «сестра», а я не спрашивала. Как оказалось – зря. Бабушка была уважаемым в деревне человеком, директором школы. Строгая, отличник просвещения, всегда с прической и на небольших каблуках – такой она выглядит на многочисленных фото в семейном альбоме.

Папину маму – внимание – тоже звали Любовь! И она была, по словам клиентки, беспутной бабой. Ее папа – сын бабушки и дедушки, дядя – плод любви бабушки на стороне. Люба вспомнила, как в детстве ее завораживали рассказы о бабушке Любе в исполнении соседки. С неподражаемым белорусским акцентом та изображала «сцены из любовной жизни»: «Значыцца, так: Любка зранку ў агародзе возiцца. А тут – матацыкл затрашчаў – да яе палюбоўнiк прыехаў. Тут яна ўсе кiдае i бяжыць да забору. А мужык за ёй з хаты: “Стой, заб’ю!” Але дзе там! Увесь дзень нагуляецца, увечары пьяненькая прыедзе i цiха так iдзе дадому… А мужык яе ўжо чакае – i пачынае яе па вёсцы ганяць…»

Два человека из таких разных семей учились в одном классе. Дочь директора школы даже близко не подходила к хулигану, двоечнику и сыну местной гулены-алкоголички. Отзвенел последний звонок, дети пошли встречать рассвет, и хорошая девочка, впервые в жизни попробовавшая вина, неожиданно для самой себя лишилась девственности на берегу реки. В итоге 17-летняя дочь директора школы, поступившая в университет и начавшая там учиться, оказалась беременной. Когда мама это обнаружила, прошло больше половины срока. Мать срочно организовала свадьбу и сказала: «Родишь – разведешься». Но, похоже, это событие не прошло для примерной бабушки даром. Через год она умерла от онкологического заболевания, а дочь – совсем юная 18-летняя девушка – осталась с мужем и ребенком на руках. Развестись не получилось – следующая беременность, вторая дочь, пьющий муж…